Какая у заброшенного пруда может быть свежесть?!

Задушила его в своих объятиях ряска.

Пруду бы встряску!

Запустить бы на этот зеленый ковер ливень-прут,

Ряску нужно как следует вздуть.

To take drastic measures.

С дурным запахом «свежесть».

Принять решительные меры -

Сорвать одежду с ряски-стервы,

Освободить воду от этой страсти,

Всем миром на ряску напасть бы

И ударить со всего размаху

Эту болотную кваку.

Нельзя, ряска, душить пруд,

Когда люди на него прут.

To take drastic measures.

Какая после дождя свежесть!

Его расколоть бы не грех,

Посмотреть, что там внутри,

Что взаперти?

Черные мысли, наверно?

Это очень даже скверно.

Надо бы их побелить,

От всякой пыли отмыть.

Да, крепкая у тебя скорлупа,

Но мы ее зажмем слегка,

Идет трепанация черепа

от берега до берега.

Да, братец, такие дела:

Мусором полна голова,

Мозги съехали набекрень,

В них гуляет, кому не лень.

Ну, зачем тебе Воннегут и Брандт?

Это не наши люди, брат.

Босх, Брейер, Эш

В твоей голове пробили брешь.

Зачем тебе Юм и Фрейд?

От них, мне кажется, один вред.

А там кто бродит по закоулкам?

Пруст, Джойс?

О боже! Быть надо придурком,

Чтоб их привести в свой дом.

Ведь это сплошной дурдом.

Да, парень, не та у тебя репка,

Да и несет от нее терпко.

Пойми, надо жить как все.

Чтоб на твоем челе

Не вылезали буграми сомнения

По поводу расщепления ядра

Или еще какая-нибудь ерунда.

И Айзека Азимова

В корзину бы, в корзину бы.

На кой нас сдались эти ребята?

Нам вовремя получить бы зарплату

И выпить сивухи

От всей говорухи.

Вот такая нынче пошла интеллигенция,

Без всякой там квинтэссенции.

И ты, Кафка,

На меня больше не гавкай.

Валуны сгрудились перед вязкой топью.

Чистую воду оберегать

Они готовы своей плотью.

Им говорят, по Земле кара катится

В наказание за чьи-то грехи.

Не верьте, это чернильная каракатица

Пускает свои пузыри.

Да, гать – не очень хорошая весть,

Болото все же, болото.

Но и на гадов управа есть,

Если больно охота.

Увязла о берег гать.

Валуны сгрудились перед вязкой топью.

Чистую воду оберегать

Они готовы своей плотью.

Как милостыню, сунул в дряхлую руку гроши.

Цветы поставил на подоконик в вазу с водой.

И они зацвели малиновой мишурой.

Цветы до сих пор стоят на подоконнике.

Глядят с третьего этажа на улицу.

О чем-то думают, щурятся.

И умирать не хотят.

У них, видно, бессмертья стать.

А я вспоминаю слепую старушку,

Уткнувшись головой в подушку,

И плачу по уходящему времени.

Мы все жаждой жизни беременны.

Цветы уже высохли, но не опадают.

Они, наверное, слепую старушку вспоминают.

Опавших лепестков.

Они летят, кружась,

не ведая дорог.

Жасмин – мой белый бал,

Моих надежд полет.

Я обнимаю стан,

Который так далек.

Жасмин – мой белый снег,

Неслышная любовь.

Мне зябко в хладе нег,

В объятьях стынет кровь.

Жасмин – моя весна,

Мой белый, белый цвет.

Я встретил вас затем,

Чтоб вы сказали: «Нет».

Не все ли равно, откуда воду пить?

Лишь бы не кончалась этой жизни проза.

Не все ли равно, как свой век прожить?

«В умывальной емкости жизнь не эстетична».

«Может быть, не знаю, все же это жизнь.

Да, конечно, лучше бы жить в хрустальной вазе.

Только в чем же разница: там и там вода».

«О, какая чудесная колдунья!

- воскликнул мальчик Никита, -

были бы мои глаза сыты

такой красотой».

Можно ли утолить голод Прекрасным?

Малиновый куст петуньи свою жизнь прожил не напрасно.

Его удочерили на Андрексе 66.

Дай еще тебя глазами поесть

Немножко,

Чтоб на завтра что-то осталось.

А чтобы ты не задавалась,

На балконе мы повесим розовый куст -

Пусть растет, пусть!

Это точно не пай-мальчики,

А отъявленные хулиганы.

Им бы в руки автоматы и наганы.

Если оставить их в покое,

Наступит такое!

Желтухой земля заразится.

Этого-то человек и боится.

Надо отдать должное одуванчику,

Этому не пай-мальчику.

Жизненная сила у него удивительная,

Я бы даже сказал, восхитительная.

Природа одарила их пушистой головкой.

Кто же это придумал так ловко?

Дунул легонько ветерок -

И разлетелись детки по свету вдоль и поперек.

Не надо никаких пчел и мух.

Такой у одуванчиков дух.

Удивительно и другое

(ведь кто-то придумал такое):

Одуванчик – это целая аптека,

Она лечит того самого человека,

Объявившего ему войну.

Где же здесь логика, я никак не пойму?

В одну из желтых годин

Москва пошла с косой на одуванчиков,

Этих не пай-мальчиков.

И что же?

Об этом говорить не гоже.

Как признался потом Лужков,

Еще больше стало желтых лужков.

Как тут китайцев не вспомнить

(у меня поясницу от смеха ломит).

Китайцы пошли войной на воробьев,

Итог этого сражения таков:

Армада насекомых все, что могла, съела.

И тогда китайцы сказали: это не дело.

И перестали истреблять птичью породу,

нужную в любую погоду.

Но возвратимся к одуванчикам,

Этим не пай-мальчикам.

Я в детстве из этих цветков венки вил

И девочкам своего двора дарил.

И одуванчики были очень даже пай-мальчики.